Песок сквозь пальцы
Время относительно. Я не имею в виду миллиарды секундных стрелок по всей Земле, беспристрастно отсчитывающих секунды. Совсем нет. Это не время, это качество часовых механизмов, зависящее от сборки, китайской или швейцарской, или от батареек, или от шестеренок, или от чего-нибудь еще. Я имею в виду личное ощущение времени. Открыл глаза – понедельник, закрыл – пятница. Сегодня за окном июль, не успел опомниться – декабрь. Время не остановить, оно то летит сломя голову, то ползет, как раненая улитка.
Все же слышали старый анекдот о скучной лекции: первую ее половину студенты, зевая, смотрят на часы, а вторую – прикладывают часы к уху, проверяя, идут ли они вообще. А иногда время бежит – не остановишь, и возникает ощущение, что кто-то нарочно крутит секундную стрелку.
Показателен и эксперимент, поставленный советским ученым Г. Б. Борисовским, который просил слушателей оценить время исполнения двух версий (Петрова и Шаляпина) известного романса Римского-Корсакова «Пророк». В результате оказалось, что у слушателей Петрова психологическое время было лишь немногим длиннее объективного, а вот для слушателей Шаляпина минуты растянулись почти на века. Вернее, никто из слушателей даже приблизительно не смог оценить, сколько звучал голос гениального певца.
Были и другие исследования, связанные со временем. Например, американские ученые Дж. Гарбатт и Р. Кнэпп исследовали список метафор, связанных со временем и часто употребляющихся в художественной литературе. Гарбатт и Кнэпп пришли к выводу, что для людей, стремящихся к достижению какой-то цели, течение времени характеризируется движением: «быстро ткущееся полотно», «ускоряющийся поезд», «галопирующий всадник», «убегающий вор», «стремительный водопад», «ураган». А вот для людей пассивных характерны следующие образы: «громадное небесное пространство», «спокойный неподвижный океан», «лестница, ведущая вверх», «дорога через холм».
А Гамлет? «Порвалась дней связующая нить. Как мне обрывки их соединить?» Возвращаясь всё к тем же научным изысканиям советских ученых, на этот раз Н. Н. Брагина и Т. А. Доброхотова, можно сказать, что феномен остановки времени часто наблюдается у людей с заболеваниями правого полушария головного мозга, для которых время, цитирую, «как будто прервалось». Нет, я совсем не пытаюсь сказать, что Гамлет был просто болен (хотя некоторый душевный надлом в нем и ощущается), я просто пытаюсь наглядно продемонстрировать относительность времени. То, что всегда чувствовала, но никогда не могла понять. Помню, когда-то на школьных переменах каких-то десяти минут мне хватало, чтобы успеть перебежать с первого этажа на четвертый, оставить вещи в классе, сбегать в столовую, отстоять очередь за вкуснейшими пирожками школьного повара дяди Миши, съесть их, вернуться и еще списать домашку. А сейчас… сейчас десяти минут мне с трудом хватает, чтобы влезть в куртку и завязать шнурки. О какой-то более продуктивной деятельности речь даже и не идет. Время относительно. Оно может бесконечно растягиваться, например, в минуту опасности. Помню, как сорвалась со скалы. Для тех, кто это видел, мое падение заняло всего несколько секунд (да и падать там было невысоко, и море всё-таки), а для меня прошли… не века, конечно, но и не секунды. Иногда я не успеваю столько мыслей передумать и за день. В такие моменты меняется даже зрение. Помню как медленно-медленно приближались ко мне море и камни… И ведь успела и обстановку оценить, и понять, что делать.
Вопрос, почему сжимается время, интересовал многих. Первым был И. Кант, предположивший, что чем больше впечатлений получает человек за какое-то время, тем более длинным оно кажется ему потом. Потом эту теорию развил французский философ XIX века М. Гюйо, автор книги «Происхождение идеи времени», где обосновывал подобную точку зрения тем, что в несколько секунд сновидения укладывается множество событий, которые в реальности потребовали бы дней и месяцев. Все эти мысли и предположения на рубеже XIX и XX веков собрал и сформулировал американский психолог У. Джемс: «Время, заполненное разнообразными и интересными впечатлениями, кажется быстро протекающим, но, протекши, представляется при воспоминании о нем очень продолжительным. Наоборот, время, не заполненное никакими впечатлениями, кажется длинным, протекая, а протекши, представляется коротким».
Но есть еще и ощущение времени, связанное с возрастом, с ощущением начала и ощущением конца. «Война веселит юношу и страшит старика». Почему? Казалось бы, всё должно быть с точностью до наоборот, ведь юноша может потерять значительно больший отрезок жизни. Но в юности невозможно поверить, что война может стать для тебя концом, и она кажется приключением. В юности ты бессмертен и всемогущ, тебе всё по плечу, и у тебя всё впереди, ты почти бог. И война – это подвиги и слава. С опытом ты узнаешь, что на войне, бывает, отрывает ноги, и это очень больно, и к тому же после этого ты оказываешься никому не нужен (иногда даже самым близким родным и самым верным друзьям).
Может, потому так легко жениться в 20 лет и так сложно в 35. Опыт своих поражений и чужих разводов начинает перевешивать радостное ожидание семейного счастья. Никто не хочет, чтобы было больно.
Вывод? А вывода не будет. Разве что стараться проживать, а не прожидать каждый свой день. Вокруг так много всего интересного. Всякого-разного. Но лучше всего это понимают почему-то те, для кого время подходит к концу. Часто после постановки смертельных диагнозов люди резко меняют свою жизнь. И многие из них говорят, что именно тогда жизнь-то, собственно, и началась. Человек, понимающий, что бесконечного «потом» у него уже нет, старается осуществить все свои мечты и желания и часто успевает больше, чем люди, живущие без дамоклова меча над головой. Хотя он есть у всех, а бесконечного «потом» в земной жизни – ни у кого.
Но время для каждого индивидуально, и только часы могут равнодушно отсчитывать его: тик-так.