Они все ждут.

Этой весной произошла одна история. Патриарх Кирилл ехал в машине и разговорился со своим водителем. Тот пожаловался, что люди не понимают, почему так стремительно увеличиваются тарифы на жильё – по два-три раза за год без предоставления соответствующих услуг. Патриарх спросил:

– А как вы реагируете на это безобразие?

Оказалось, никак. Люди не знают, что им делать. «Они всё ждут, – говорит Святейший, – что кто-то, какой-то хороший, умный начальник вмешается в этот процесс и поможет».

«Никакой самый умный начальник в масштабах страны не сможет справиться с этой задачей, если сам народ не включится в этот процесс, в организацию институтов гражданского общества, способного защитить интересы людей», – высказал своё убеждение Патриарх, добавив, что без стремления самих людей сделать жизнь вокруг себя лучше ничего хорошего не получится.

Между прочим, на протяжении двадцати лет самое жгучее обвинение в адрес Церкви – почему она бездействует. Прямо, косвенно, в разной форме люди спрашивают: «Когда вы, православные, нас защитите?» Более боевитые задают другой вопрос: «Когда поведёте на штурм?» А Патриарх, в свою очередь, вопрошает: где православные смоляне, где нижегородцы, которых можно куда-то вести?

Напомню, что жители Смоленска во время Смуты два года держали оборону против поляков. За это время успела рухнуть держава. Защитникам показывали свергнутого монарха – Василия Шуйского, поясняя, что сопротивление бессмысленно, помощи им ждать неоткуда и все приказы утратили силу. Когда поражённые враги спросили у пленённого воеводы Шеина, зачем всё это, кто убедил его драться до конца, ответ был таким: «Никто особенно. Просто никто не хотел сдаваться». Вот это и есть гражданское общество. Когда множество людей становятся одним непобедимым целым. Именно смоляне положили начало освобождению Русской земли, измотав, обескровив войско короля Сигизмунда.

И тогда в дело вступили нижегородцы. Простой купец Кузьма Минин призвал народ продать всё, что имеют, если понадобится, даже детей и жён заложить, но спасти Россию. И люди пошли за ним. Кто сейчас пойдёт? Самое ужасное, что с нами сделали за 70 лет советской власти, – это приучили к мысли, что в Москве находится некий Олимп, где восседают боги и полубоги, которые в курсе всего, которые спят и видят, как нас облагодетельствовать. Один грозный рык – и строится садик, завод, конструкторы начинают что-то там придумывать, лампочки загораются в домах. Это совершенно языческая картина мира. И вот уже двадцать лет народ сидит и ждёт, когда там, в Кремле, наконец-то опомнятся, задумаются о своих обязанностях.

Но произойдёт это только тогда, когда мы заставим вспомнить. Нам нужна действительно народная власть. Но для того, чтобы власть была такой, нужен народ, знающий, чего он хочет, и готовый добиваться своего. В противном случае, мы отдаём себя на милость власти, но власть, которая не опирается на хорошо организованное общество, не просто бесконтрольна, она бессильна.

У меня как-то дома проводился ремонт, и мы с женой дважды платили людям до окончания работы. После этого рабочие исчезали навсегда. Как только мы лишаемся привода, колёса перестают крутиться. Для власти таким приводом является воля общества. Ею у нас слабо интересуются даже в те несколько месяцев, когда нас оболванивают перед выборами. А как обстояли дела прежде? Государство до революции вмешивалось в жизнь страны очень мало. Оно отвечало за оборону, порядок, отчасти за образование. Но влезть всюду всё-таки не пыталось. Благодаря самостоятельности, воспитанной в то время, наш народ смог затем сделать очень многое, в том числе выиграть Великую Отечественную войну. Уровень самоуправления в императорской России был несравненно выше того, что есть сейчас. Именно тех людей, которые составляли тогда костяк народа, в первую очередь и выбивали в годы Гражданской войны и репрессий.

Гражданское общество в СССР заметно уступало прежнему, но было намного более развито, чем сегодня. Я работал в 80-е годы журналистом в городской газете, более независимой, чем едва ли не любая из нынешних. Существовали хорошо действующие механизмы защиты прав граждан, которыми они энергично пользовались. Сколько тогда смеялись над профсоюзами, что мало делают, но в наши дни их вообще не видно и не слышно. То есть на протяжении всего ХХ века и начала нынешнего мы не только не приближались к созданию самоуправляемого, сознательного общества, но удалялись от него.

Некоторые ошибочно полагают, что в 1991-1993 годах государство у нас рухнуло. Это не так. Просто обслуживает оно, как и любое государство, интересы тех, кто способен за себя постоять. Винить его в том, что большинство из нас делать этого не умеет и не хочет, совершенно бессмысленно. Это всё равно что винить свой автомобиль в том, что он едет на юг, а не на север. Сам садись за руль, а не поручай кому попало, тогда и поедешь куда именно ты хочешь.

Развалилось, на самом деле, разъеденное безверием, обманутое, соблазнённое, окончательно потерявшее всякие ориентиры общество. И нам предстоит долгий путь к его восстановлению.

В идеале лучшая форма управления страной – это сильная, христианская, обращённая к Богу монархия. В любом другом случае мы получим власть олигархии с президентом, который обслуживает её интересы. Но, как и в 1613 году, возрождение монархии возможно лишь при условии, что найдётся довольно людей, умеющих постоять за свою веру, свою землю, самих себя. Если сегодня над нами поставить царя, то завтра его растерзают у нас на глазах, а мы опять будет хлопать глазами.

Что же делать? «Где двое или трое соберутся во имя Моё, там Я среди них», – сказал Христос. А ещё Он говорил: «Возлюби ближнего своего как самого себя». А у апостола Иакова читаем: «Ибо как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва». И ещё вот слова Спасителя в Евангелии от Иоанна: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».

Вот основа. Если веришь, если любишь, не дашь ближних в обиду – это уже община со Христом во главе. Когда одна сильная община сцепляется с другой – это уже народ, а не население. По-другому вернуть страну не получится, только так. Деятельная любовь в нас ослабела, отсюда все беды. Источник